Трудно быть Богом (2014)

Скажу сразу - писателей Стругацких я не шибко люблю. В одно время нравились "Понедельник начинается в субботу", "Пикник на обочине" и "Парень из преисподней". Нравились разухабистым мифическим пофигизмом сквозь призму советских реалий в первом случае, метафизической составляющей - во втором, и необычной пропагандой сионизма - в третьем. Всё остальное нравилось не очень. "Трудно быть богом" вызвал противоречивые чувства ещё со времён юношеского возраста. Румата-знаток боевых верблюдов, арканарское средневековье, пафосные диалоги в определённых местах - противоречивым казалось вообще всё. И только финальная резня расставила это самое "всё" по своим местам, поскольку явилась росписью в полном креативном бессилии дурака Руматы, которому даже и земляники потом поесть нельзя без нездоровых ассоциаций со стороны. Неоднозначными показались также и экранизации Стругацких, от образцов авторского кино ( "Сталкер", "Дни затмения" и "Гадкие лебеди" ) до развесёлой попсы ( "Чародеи" ). Одни фильмы душа принимает, другие, как говорится - ни фрицу шнапс, ни чёрту ладан. Посмертное же кинематографическое завещание Алексея Юрьевича Германа я ожидал с надеждой на то, что увижу что-нибудь эдакое, в духе "Андрея Рублёва", перемолотое через мясорубку фирмы "Франсуа Рабле и Ко". Признаться, были некоторые опасения из-за "Хрусталёв, машину!", в котором Герман через показ сюрреалистичных и откровенных сцен вгонял зрителя в состояние депрессии и шока. Опасения оправдались полностью, ибо если Герман в "Хрусталёве" проявил себя как ненавистник "сталинского" (читай - советского) режима, то в "Трудно быть богом" он - ненавистник всего человеческого рода.
По факту просмотра данного фильма в голове сложилась своя версия титров:
"Трудно быть богом". В главных ролях: Грязь, Дождь, Фекалии. В ролях: Слюни, Сопли, Эрегированный Член Осла (за спойлер прошу не считать). В эпизодах: Л. Ярмольник, Ю. Цурило, перемазанные дерьмом имбецилы (извиняюсь за утрирование, но по-другому пока не могу).
В вонючем месиве нечистот Арканара барахтаются благородный дон Румата и многоразличные арканарцы, которые с увлечением месят дырявыми чоботами склизскую от дождя глину, смачно плюют друг другу в физиономии и занимаются дальнобойным дерьмометанием по движущимся целям в виде гнусящих монахов. Если книжный Румата изо всех сил пытается облагородить дремучее средневековье путём введения в житийный обиход носовых платков и тазиков для омовения, то Румата Алексея Юрьевича Германа принимает в основном грязевые ванны, изредка поливая себя обыкновенной водичкой, от которой чище нисколько не становится. Книжный Румата ходит прямо, говорит красиво и по большей части ведёт себя, как сэр Галахад. Румата киношный этого делать отнюдь не желает, наоборот, ему чрезвычайно по нраву нюхать вонючие сапоги, зачем-то дёргать всех за носы и принимать на себя обличье замшелого непромытого бабуина. В фильме то и дело мелькают дряблые пенисы и тестикулы, а также андрогинные задницы, которые с большой натяжкой сходят за женские. Одна из ключевых сцен книги - диалог Руматы и Будаха, высокопарный и неестественный (возможно, так и было задумано авторами). В фильме она обыгрывается в форме уже привычного фекального гротеска: "Я спросил тебя... Если бы ты был богом, что бы ты сделал? Давай, проссысь уже и поговорим". Другая умопомрачительная сцена в фильме, могущая вызвать нездоровый смех: Ярмольник-Румата запускает в хор монахов мешочком с ослиным дерьмом, за что получает анафематизм через фразу "Пусть тебе твой осёл вставит!" Так что можно с уверенностью заявить - в своём последнем фильме Герман переплюнул даже известного человеконенавистника фон Триера.
При этом нельзя не восхититься плодами трудов операторов, художников и звукорежиссёра, проделавших поистине фантастическую работу. Всё выглядит чрезвычайно мерзопакостно в своём вопиющем натурализме, усилиями Германа со товарищи доведённом до абсурда. Музыкальное сопровождение крайне аскетично, оно ограничивается только инфернальным завыванием в начале фильма и саксофонными импровизациями Руматы, что также создаёт необходимую для полного восприятия картины гнетущую атмосферу.
Вывод: не имеющая никакого отношения к Стругацким экранизация их спорного произведения в своей неприязни к роду людскому оставляет далеко позади всех эпатажников кинематографа, начиная с Браунинга, продолжая Пазолини и заканчивая Ларсом буль Терьером. Фильм, который ждали многие. Ожидания не оправдавший. И, что парадоксально - не обманувший. Без оценки.